Письмо 39. М. – Синнетту. Февраль 1882 г.

Получено в Аллахабаде в феврале 1882 г.

Если в моём совете нуждаются и его просят, то прежде всего нужно правдиво определить, каково в действительности положение. Мои обеты Архата произнесены, и я не могу ни искать отмщения, ни другим помогать мстить. Я могу помочь ей наличными только тогда, когда я знаю, что ни одна копейка, ни одна доля серебряной унции не будет истрачена на нечестивые цели, а месть грешна. Но у вас имеется защита, и она имеет на неё право. Она должна получить защиту и полное оправдание, вот почему я телеграфировал и предложил выбор прежде, чем подавать в суд. Требовать взятия обратно и угрожать подачею в суд она имеет право; она также может возбудить дело, так как он возьмёт обратно. По этой причине я подчеркнул необходимость статьи, не затрагивающей никаких других тем, кроме указанного «долга». Этого одного будет достаточно, чтобы напугать клеветника, это разоблачит его перед публикой – как «клеветника» – и покажет ему, что он в неловком положении. Ошибка своим происхождением обязана неразборчивому и безобразному почерку Маколифа (каллиграфа и писаки, подобного мне), который послал сообщение в «Стэйтсмен». Это очень счастливая ошибка, так как на ней можно построить всё ваше оправдание, если вы будете действовать разумно. Но её нужно использовать вовсю теперь, иначе вы упустите этот счастливый случай. Итак, если вы снизойдёте воспользоваться ещё раз моим советом, раз уж вы дали первый выстрел в «Пионере», вы ищите отчёты в «Теософе», и по этим данным в статье во вторник напишите за неё хорошенькое едкое письмо, подпишите её именем и именем Олькотта. Это можно сперва опубликовать в «Пионере», и, если вы возражаете на это, в какой-нибудь другой газете, но, во всяком случае, нужно печатать в виде циркулярного письма и переслать его во все газеты страны. Требуйте в этой статье взятия обратно из «Стэйтсмена» и угрожайте привлечением к ответственности. Если вы так поступите, я обещаю успех.

Одесская старая леди – Надежда (Надежда Андреевна Фадеева – тётка Е.П.Б.) очень жаждет вашего автографа, «великого и знаменитого писателя». Она говорит, что была весьма не склонна расставаться с вашим письмом генералу, но надо же было послать вам доказательство, кто она такая. Скажите ей, что я «хозяин» (она звала меня хозяином своей племянницы, когда я посещал её три раза), случайно сказал об этом вам, советуя написать ей, и снабдить таким образом автографом, и также послать обратно через Е.П.Б. её портреты после того, как вы их покажете вашей жене, ибо она в Одессе очень озабочена, чтобы получить их обратно, в особенности то, молодое лицо… Оно её, как я знал её впервые «миловидной девушкой»…

В данное время я занят, но снабжу вас объяснительными дополнениями, как только буду на досуге, скажем, в течение двух-трёх дней. «Прославленный» позаботится обо всём, что требует присмотра. Как насчёт великолепного обращения мистера Хьюма? Не сможете ли вы его приготовить к январскому номеру? То же самое в отношении вашей передовой статьи в ответ на передовую спиритов. Надеюсь, что вы не будете обвинять меня в желании сесть на вас и также будете рассматривать мою скромную просьбу только в правильном освещении. У меня двойная цель – развивать вашу метафизическую интуицию и помочь журналу путём вливания в него нескольких капель настоящей хорошей литературной крови. Ваши три статьи, несомненно, достойны похвалы: хорошо выявлена суть и, поскольку я могу судить, рассчитано на привлечение внимания всех учёных и метафизиков, в особенности первых. Потом вы узнаете больше относительно созидания. Тем временем я должен приготовить свой обед, боюсь, что навряд ли он вам понравился бы.

М.

Ваш молодой друг, Лишённый Наследства, опять на ногах. Вы действительно хотели бы, чтобы он писал вам? В таком случае лучше «провентилируйте» в «Пионере» вопрос о желательности прийти к соглашению с Китаем в отношении установления регулярного почтового сообщения между Праягом и Шигадзе.