Письмо 100 б. К.Х. – Синнетту

Я достал письмо от К.К.М. и ваше и дал первое м-ру Олькотту, для ответа. Таким образом, половина «позорного» обвинения ликвидирована и объяснена довольно естественно. Бедная женщина! Непрестанно глубоко погружённая в свои вечно работающие мысли о деле и Обществе – даже её небрежность и недостаточность памяти, её забывчивость и рассеянность рассматриваются в свете преступных деяний. Я сейчас снова «осмозировал» его ответ, чтобы возвратить его, добавив ещё несколько слов объяснений, которые должны исходить от меня.

Вывод мистера Мэсси, что «предвидение Адепта не было доступно» в различных перечисленных случаях неудач теософов, является просто новым повторением старой ошибки, заключающейся в предположении, что отбор членов и деятельность Основателей и учеников контролируются нами! Это часто нами отрицалось и, как полагаю, было достаточно объяснено вам в моём письме из Дарджилинга, но несмотря на всё это, возражатели цепляются за свою теорию. Мы не имеем никакого отношения к этим событиям, также мы ими, как правило, не руководим. Всё же возьмём ряд имён, которые он приводит, и увидим, что каждый человек является полезным фактором в достижении желанного результата. Хари Чанд увлёк группу в Бомбей, хотя они приготовились поехать в Мадрас, что было бы фатально на этой стадии Теософического Движения. Уимбридж и мисс Бейтс придали английскую окраску Партии и сначала принесли много пользы тем, что вызвали ярые нападки журналистов на Основателей, что вызвало реакцию. Дайянанд запечатлел на движении отпечаток арийской национальности; и наконец, м-р Хьюм, который уже стал тайным и скоро станет открытым врагом дела Теософии, очень помог своим влиянием и будет способствовать вопреки самому себе посредством конечных результатов своего отступничества. В каждом примере индивидуальному предателю и врагу был дан свой шанс, и если бы не его моральное отклонение от прямого пути, он мог бы из этого извлечь неисчислимую пользу для своей личной кармы.

М-с Биллинг – медиум, этим сказано всё. Кроме этого можно сказать, что среди медиумов она самая честная, если и не самая лучшая. Видел ли м-р Мэсси, как она ответила м-с Симпсон, Бостонскому медиуму, что эти вопросы (несомненно, очень компрометирующие пророчицу и ясновидицу Нью Инглэнда) следовало бы выдвинуть как доказательство её виновности? А что, будучи честной, разве она не разоблачила pro bono publico всех таких ложных медиумов? – можно было бы спросить. Она неоднократно пыталась предостеречь своих друзей. А результат? «Друзья» отпали и её самое стали рассматривать как клеветницу – «Иуду». В случае м-с Кук (младшей) она пыталась предостеречь косвенно. Спросите м-ра Мэсси, чтобы он вспомнил, каково ему было в 1879 году, в то время, когда он расследовал феномен материализации у этой молодой леди, когда м-с Биллинг осторожно намекнула, а Е.П.Б. прямо без обиняков сказала, что он принимает отрез белого муслина за «Дух». В вашем мире майи и калейдоскопической смены чувств истина является товаром, на который редко имеется спрос; у неё свои сезоны и притом весьма короткие. Эта женщина имеет больше ценной добродетели и честности в своём мизинце, чем у многих никогда не терявших доверия медиумов, вместе взятых. Она была верным членом Общества с того дня, как вступила в него; а её квартира в Нью-Йорке является объединяющим центром собрания наших теософов. Кроме того, её верность стоит ей расположения многих покровителей. Она также, если «Ски» не будет внимательно охранять её, может обернуться в предателя – как раз потому, что она медиум, хотя маловероятно, что это с ней случится, ибо в своём нормальном состоянии она не способна ни на ложь, ни на обман.

Я не могу удержаться от чувства отвращения, углубляясь в подробности этого и других феноменов, которые совершились. Это игрушки новичков, и если мы иногда и удовлетворяли эту жажду чудес (как было с м-ром Олькоттом и в меньшей мере с вами самими вначале, то это потому, что мы знали какой хороший духовный рост это вызовет), то мы не считаем, что мы постоянно должны заниматься оправдыванием обманчивых явлений, возникших в результате смеси легкомыслия и доверчивости или слепого скептицизма, как когда. В данное время мы предлагаем наше знание, по крайней мере часть его, чтобы его или приняли или отвергли по его собственному достоинству, вполне независимо от источника из которого оно исходит. Взамен мы не требуем ни преданности ни лояльности, ни даже простой учтивости. И если бы всё это нам предлагалось, мы бы уклонились от такого любезного предложения. Мы имеем в виду пользу всей Британской ассоциации серьёзных теософов и нам мало дела до отдельного индивидуального мнения или уважения того или иного члена. Наш четырёхлетний опыт настолько достаточно обрисовал будущее возможных наилучших отношений между нами и европейцами, что мы стали более благоразумными и менее расточительными по части личных расположений. С меня будет достаточно сказать, что «Ски» неоднократно служил в качестве посыльного и даже глашатая для некоторых из нас, и что в случае, на который намекает м-р Мэсси, письмо от «Шотландского Брата» было подлинным, доставить которое таинственным путём мы, в том числе и сам «Шотландский Брат», категорически отказались, так как, несмотря на страстные мольбы Упасики, чтобы сделать несколько исключений в пользу К.К. Мэсси (её «лучшего и самого доброго друга», которого она любила и которому всецело доверяла в такой степени, что в самом деле, предлагала ещё на один год продлить её тягостную высылку и трудиться, находясь далеко от конечной цели, лишь бы мы согласились удовлетворить его желание нашим присутствием и учением), несмотря на всё это нам не было разрешено тратить наши силы так безжалостно. Поэтому мадам Б. осталось посылать письмо по почте, или же, если бы она предпочла – использовать «Ски», так как М. запретил ей использовать свои собственные оккультные силы. Конечно, никакой вины не может быть приписано ей, если абсолютная и страстная преданность великой идее и тем, кого она считает своими лучшими и вернейшими друзьями, не будет считаться преступлением. А теперь я надеюсь, что могу считать себя освобождённым от необходимости углубляться в детализированное объяснение знаменитого дела Мэсси-Биллинг. Позвольте мне только указать вам, каково то впечатление, которое возникает у любого человека с беспристрастным умом, который случайно прочёл бы письмо Мэсси и это неубедительное свидетельство, которое в нём заключается. (1). Никакой дальновидный медиум, задумавший выполнить ранее составленный план обмана, не имел бы идиотической идеи воспроизвести и собственноручно поставить перед ним какой-либо предмет (протокол заседаний в данном случае), в котором должен был иметь место мудрёный феномен. Если бы она знала, что «Ски» положил письмо внутри этой книги, то 99 шансов из 100 за то, что она не принесла бы её сама к нему. Уже прошло более двадцати лет, как она превратила медиумизм в свою профессию. Будучи мошенницей и беспринципной обманщицей в одном случае, она должна была быть таковой и во многих. Среди сотен врагов и ещё большего числа скептиков она прошла с триумфом и невредимой наиболее жестокие противоречивые испытания, производя наиболее удивительные медиумические феномены. Её муж – единственный человек, который разорил её и теперь хочет её обесчестить, является единственным, кто с документальным свидетельством в руках обвиняет её в обмане. Е.П.Б. писала ему самые яростные письма и настаивала на его изгнании из Общества. Он ненавидит её. Что пользы ещё искать дальнейшие мотивы? (2). М-р Мэсси только наполовину пророк, когда говорит, что он думает, что «вам скажут, что эти вещи были оккультными подлогами»! Нет, сообщение, написанное на оборотной стороне письма доктора Уайлда, написано её почерком, как и первая часть скопированного письма, теперь цитируемого ради вашей пользы – наиболее разрушительной части, по его мнению, но, как я понимаю, не причиняющей никакого вреда, как я уже объяснил. Она не хочет, чтобы он знал, что она использовала «Ски», чьей сущности, как ей было известно, он не доверял, так как недостатки и преступления других «Ски» были приписаны настоящему «Ски». А м-р Мэсси не был способен отличить одного от другого. В своей небрежной и беззаботной манере она говорит: «Пусть он думает, что угодно, но он не должен подозревать, что вы были вблизи него, имея в своём распоряжении «Ски». На это м-с Б., «ловкая обманщица», закоренелая и «опытная во лжи», поступает как раз так, как её просили не делать, т.е. она подходит к нему и передаёт ему ту самую книгу, в которую «Ски» положил письмо! Действительно очень умно. (3). Он приводит аргумент, что «даже если иначе понимать оккультный подлог, то дальнейшее содержание этого письма было несовместимо с предполагаемой целью, так как оно продолжало говорить о Т.О. и Адептах с весьма ощутимой искренней преданностью и т.д. и т.д.» М-р Мэсси, как я понимаю, не делает различия между «оккультным» и обычным подлогом, таким, с каким его познакомил его юридический опыт. Оккультный обманщик, Дуг-па, подделал бы это письмо в таких же выражениях. Он бы никогда не позволил своей персональной ненависти увлечь себя до того, чтобы лишить письмо самой искусной детали. Он не показал бы Т.О. как «надстройку над обманом» и именно «противоположное впечатление» является его венцом. Я говорю – есть, потому что половина письма – подлог и при этом очень оккультный. М-р Мэсси, возможно, поверил мне, так как это не та часть, которая касается его, что отрицается (вся, за исключением слов «таинственный» или какого-то другого ещё более таинственного места), но «следующая часть», как раз та, которую «Биллинг сам неохотно признавал», как давшую «совсем противоположное впечатление». «Л.Л.» – никто, живой или мёртвый. Несомненно, не «Лорд Линдсей», так как Е.П.Б. его не знала и не имела ни тогда, ни когда либо позднее ни малейшего отношения к «Его Светлости». Эта часть письма производит впечатление настолько неуклюжей подделки, что она может обмануть только такого человека, ум которого уже хорошо настроился, чтобы увидеть обман в м-с Биллинг и в её «Ски». Я кончил, и вы можете показать это письмо вашему другу Мэсси. Каково бы ни было его личное мнение обо мне и Братьях, это никоим образом не отразится на обещанном «учении» через ваше любезное посредство.

Ваш К.Х.